|
* * *
Те, в круглых шлемах и кожанках тертых,
те, гатчинские, качинские, те,
с «Георгием» на бравых гимнастерках,
скользящие по тонкой высоте,
те, что рисково пробовали крылья
в неведомой стихии роковой,
они друг другу молча говорили:
— Ведь мы же авиаторы с тобой!
В больших очках, в комбинезонах грубых
готовый к небу вытянулся строй
в разбуженных зарей аэроклубах,
июньской протараненной зарей.
Она не гаснет в память о ребятах,
которым выпал тот вселенский бой.
Помянем, друже, молча всех крылатых —
ведь мы же авиаторы с тобой!
Пусть грезит память гордая в потомке
о жесткой и жестокой синеве
на пламенем приглаженной бетонке,
на звездами обласканной траве.
1978
* * *
Кто в родимом,
кто в родильном доме —
я родился на аэродроме.
Так случилось —
не было больницы
в той глуши,
где батя мой служил,
но зато на свет я появился
под оркестр летающих машин.
Это не имело бы значенья
никакого вовсе для меня,
если б не мое предназначенье
видеть землю,
небо накреня.
1971
|
|
