Пилотка
Пилотка.
Это слово, как находка,
чтоб высота во всем,
чтоб побеждать.
Не зря войну
протопала в пилотках
пехота, не умевшая летать.
Я начался,
когда ее увидел я
у бати высоко на голове.
В пилотке той,
как важное открытие,
прочел я:
«ЧУЕВ. 1-я АЭ»*.
Чернилами,
размытыми и милыми,
он жил,
солдатской собственности знак.
Вот так я ощутил свою фамилию.
Что это я —
почувствовал вот так.
1967
_____________________________
АЭ – авиационная эскадрилья
* * *
Бывший летчик морской авиации
рассказал мне про эту войну,
как решили они не сдаваться
и как все очутились в плену.
Бывший летчик морской авиации
иногда собирает друзей,
и, когда им пора одеваться,
я тихонько смотрю из дверей.
И стоят в коридоре живые
и не очень еще старики,
и гляжу я на их пожилые
и немодные пиджаки.
А по городу, в зелень обуты,
бродят ливни — ночей патрули,
и они в этих ливнях как будто
непотопленные корабли.
1964
В Мюнхене
Он подошел
и рядом сел:
— Я не любил войну.
Я русский выучить успел
за Волгою, в плену.
Я плохо, плохо воевал,
фашистам делал вред:
я вашим пленным отдавал
три раза свой обед.
Он так заискивал!
С чего,
и сам я не пойму.
Быть может,
просто оттого,
что проиграл войну?
Сутул. Не вертится юлой.
В движеньях угловат.
Затылок стесан, как пилой.
Настолько цепкий взгляд,
что я невольно угадал
в прищуре блеклых глаз:
наверняка пилот.
Летал.
И рассказал мне ас:
— Нет, я не ждал,
когда собьют,
покажут мать Кузьмы,
хоть ваши летчики —
никс гуд,
вас научили мы.
Поправил скатерти края,
понюхал табачку.
— Однако ж вам, —
заметил я, —
начистили башку.
Он тронул свой глубокий шрам:
— Да, это Сталинград.
Меня случайно
сбили там,
с тех пор я не солдат.
И больше он своей судьбой
меня не начинял,
а проводил к большой пивной,
где Гитлер начинал.
Я в зал уверенно прошел,
там пиво подают,
там тот же стул
и тот же стол,
кладбищенский уют.
Но, словно фреска «Аз воздам!»,
сквозь сумрак потолка
мне сверху виделся Потсдам,
и стол,
и три флажка...
1972
|