|
* * *
Из песни можно выкинуть слова,
да что слова —
и целые куплеты!
Но я-то слышал их тогда,
сперва,
в застолье том,
в предчувствии Победы.
Мой день рожденья.
Сорок пятый год.
Себя я только помнить начинаю.
Год сорок пятый,
ты начнешь отсчет
всему, за что я лично отвечаю.
Какие люди были за столом!
Какие песни пели эти люди!
Звенели песни форточным стеклом,
как ярость наших праведных орудий.
Роскошные,
в погонах золотых,
пилоты, уцелевшие в сраженьях...
Я с батиных колен глядел на них
не то что с уваженьем —
с наслажденьем!
Запомнилось так ясно и так чисто —
и замполит с кулечком монпансье,
и за Победу тост,
и за Отчизну,
и тост еще,
когда вставали все.
Такая святость в душу мне вошла,
такая сила наполняла душу,
как будто я поклялся у стола,
и клятвы той
вовеки не нарушу.
1972
Две фотографии
На одной — я рядом с отцом,
на другой — с обелиском рядом.
Какая страшная жизнь!
1984
* * *
(Из поэмы «Минута молчания»)
Платком тумана землю ночь
повяжет,
и сонная над миром благодать...
Из-под седых обломков
фюзеляжей
они выходят звездами дышать.
Да, все, как есть,
как были,
как дышали
когда-то в разных русских
городках,
и все, как есть,
они штурвал
держали,
на «Муромцах»,
«эр-пятых»,
«ишаках»...
Еще в петличках,
в полевых погонах.
От орденов не выцвели кружки...
В забытых шлемах
и в скафандрах новых
поэскадрильно
строятся полки.
Ты тихо стой.
Не выдумка,
не сказка.
На вечер встречи ты сюда
пришел
к питомцам Качи, Чкалова,
Батайска —
всех наших старых, добрых
летных школ.
— А как зовут вас, лейтенант? —
— Не знаю.
Я так давно, наверное, убит,
что в самой незабывчивой
Рязани,
пожалуй, окончательно забыт.
Гуляют молодые офицеры,
и каждый — под счастливою звездой,
покуда утром звезды из фанеры
не встанут по-над сгорбленной
землей.
Да, у природы
старые заботы,
и утро опускается вдали
так плавно,
как посадка самолета,
когда он чуть касается земли...
1968
|
Есть имя Батя…
ФОТО
Есть на земле традиция пилотов –
пропеллер,
фото,
желтый плексиглас
ФОТО
|