Байдуков
Под звон молодых юбилейных бокалов
мой тост нерасплесканный будет таков:
— Конечно, товарищи,
Чкалов есть Чкалов,
Но рядышком был и Егор Байдуков.
Его боевые друзья откровенно
о нем говорили:
— Байдук — это тот,
который не только герой довоенный —
он в самое пекло на фронте пойдет!
За это любили, за это ценили,
и нету, пожалуй, достойней цены:
его Золотую Звезду не затмили
все наши герои последней войны.
Егор Байдуков остается пилотом
военных, воздушных, дерзающих сил,
пилотом, которого перед полетом
сам Туполев быстро, украдкой крестил...
1981
Леваневский
Леваневский,
таинственный летчик,
все летит вдоль высоких широт,
и на лентах тирешек и точек
не кончается дальний полет.
Леваневский,
летящий сквозь время,
человек нераскрытой судьбы,
он смеется над слухами всеми
и над всеми «ах если, кабы».
Мне рассказывал сам Водопьянов:
«Леваневский, мол, сбит над Москвой.
И лежал, окаймленный бурьяном,
ас немецкий с крестом и Звездой.
Я глядел. Опознать пригласили.
Постоял я с десяток секунд.
Да, похож, уяснил без усилий.
Даже слишком.
Но не Сигизмунд».
Аккуратов рассказывал — так-то:
«Что тогда мы, в тридцатых, смогли?
Есть в Якутии новые факты,
очень странную надпись нашли».
Да не вышла разгадочка — на-кась! —
потому что, среди новостей,
вдруг сгорела дощатая надпись
вопреки непреложности всей.
Где же тайна —
во льдах ли, в бруснике?
Обрывается фраза с лица,
перед стартом, на том фотоснимке:
— В этот раз полечу до конца! —
Над Москвой, что морозно клубится,
над Кремлем в корабельных парах,
возникает полярная птица
белой грудью о красных крылах...
1983
* * *
Бисерово озеро, Старая Купавна,
проезжаю ль издали,
прохожу ль тропой,
было все хорошее, кажется, недавно,
Бисерово озеро светит надо мной.
Озеро — как небо. Дышит полдень ясный,
да уже не выйдет к шелесту воды
Михаил Васильевич, человек прекрасный,
с однозначным номером Золотой Звезды...
1981
* * *
Михаилу Васильевичу Водопьянову
Полярная вьюга гудит над Купавной,
впаялась земля в ледяной небосвод,
и все Подмосковье под снежною лавой
отдельно, как белый корабль, плывет.
Но солнце на стекла,
что за ночь иззябли,
дохнуло порывисто, как паровоз.
Проснулся огромный, как мишка, хозяин
с полярною шапкою белых волос.
Он дед для меня.
Он давно не летает.
Но видели б вы,
он могучий какой!
Трещат половицы, когда он шагает,
как будто по льдинам идет,
молодой.
И в комнате светлой,
на полках покоясь,
молчат над простором тетрадных листов
его перелеты на Северный полюс —
отчаянный космос тридцатых годов.
А так и не скажешь,
что тут проживает
тот самый,
в кого я был с детства влюблен.
Лишь ровно норд-ост за окном завывает
да фото знакомое:
Чкалов и он.
1972
* * *
Памяти М. В. Водопьянова
Есть в характере такое:
повелось, что в свой черед
забываются герои,
только время их пройдет.
Нет, не то чтобы,
но в грусти,
в наступившей тишине
больше почестей отпустят
разбитному шансонье.
Не измерится эпоха,
километры в облаках
мелким шрифтом некролога,
без портрета, впопыхах.
Не в музейной —
в звездной пыли,
не предметы старины —
водопьяновские крылья,
юность честная страны.
Их морозные поляры
бросил славе на весы
«штучный» летчик Заполярья,
богатырь всея Руси.
1980
|
Байдуков, Чкалов, Беляков
ФОТО
Леваневский
ФОТО
«Чкалов и я.
Чуеву от всей души.
М. Водопьянов
18 марта 1982 г.»
Надпись на фотографии
ФОТО
Водопьяновские крылья, юность честная страны...
ФОТО
Водопьянов
Его перелеты на Северный полюс — отчаянный космос тридцатых годов.
ФОТО
|