Задание на испытательный полет самолета Су-35, прототипа самолета сверхманевра Су-37 и Су-30МКИ, выполнено.
Полностью. Нет в эти минуты у летчика-испытателя, после того, как новая машина ответила на все твои движения рулевыми поверхностями уверенной, ожидаемой реакцией, лучшего состояния души. Душа поет, и все вокруг поет. Отпускаю ремни, мешающие душе петь...Мысленно возвращаюсь к режиму допустимого угла атаки. Сразу за ним есть зона, где мне поведение стрелки угла не нравится. Вроде бы и пусть, и не надо было туда залезать, однако... Ладно, на земле вернемся с Николай Николаевичем в эту зону устойчивости и управляемости, и тогда подробно разберемся. У аэродинамика Николая Николаевича Филоненко - добрые глаза, какие бывают, наверное, только у заядлых рыбаков. Этими глазами он видит все насквозь и по ленточкам самописцев расскажет о твоем режиме и о том, как отреагировал самолет, то, что ты и не всегда почувствовал. И поэтому сейчас в воздухе нет необходимости возвращаться к этому участку полета, где, по-моему, нарушена линейность.
Стоп! Есть еще дело. Ведь ведущий инженер Саша Тихомиров сказал: "Олег Григорьевич, когда все закончишь и, если не будет замечаний, в горизонтальном полете в сторону аэродрома выпусти и убери штангу дозаправки топливом. Разрешенный диапазон высот - от 2000 до 8000 метров и скорости от 450 до 650 километров в час. Я все это дописал...
Лечу горизонтально, как просили. Высота 4500, скорость 550. Подо мной в степи городок ракетчиков: одноэтажные мазанки, а в центре пятиэтажная гостиница. Ночью издалека видна ярко-оранжевая надпись "Восток".
Включаю... Успел заметить, что штанга за стремительно со злобным шипением встала на замок, как кобра перед броском. Тут же самолет резко клюет носом. Беру ручку "на себя" - самолет мгновенно забрасывается вверх, а мой вес возрастает до полутонны, исторгая из груди совсем не радостный крик. Ручку "от себя" - самолет вниз, "на себя" - еще круче вверх, задирая нос и вставая на дыбы. Ручку держу, еще качок, и можно потерять контроль над всем. Выключаю штангу. Самолет на угле тангажа +700 - четко помню эту стойку на хвосте. Еще раз смотрю на выключатель - выключено. Что дальше?
А дальше...
Удар головой и, особенно больно, левым плечом: с такой силой самолет срывается в правый плоский штопор.
Кричу в эфир: "420-й" в штопоре"!
От знакопеременных качаний - от -3 до +5,6 единицы перегрузки, распустились ремни, и я ползу по фонарю головой все выше и выше. Конечно, надо было затянуть и застопорить их перед выполнением задания, ведь знал, что выпуск штанги перестраивает систему управления самолетом в продольном канале ...
"Восток" проплыл справа налево. За виток теряю приблизительно 600 метров. В голове только - "вывод", но как? Разнотяг? Нет, не знаю, что с двигателями, хотя при таком вращении это было бы самым эффективным.
Что творится в эфире, не разберу, но знаю, что требуют меня.
"...420-й", контролирую высоту, не мешайте!"
Рули поставить по штопору...
Правая нога до упора - вперед...
Ручка управления самолетом - вправо в пах и прижата к ребрам. Все пока должно быть по вращению.
А вот что было когда-то:
Железный и жестокий инструктор на плоские штопора, мой комэска Валерий Валентинович Мигунов, ныне Герой СССР, очень придирчиво допытывал, инструктировал и проверял каждого обучаемого перед утверждением задания, а тут пропустил меня на борт с планшетом. МИГ-23УБ считался самым неукротимым и полезным в обучении. В каждом плоском штопоре эта спарка раскручивалась и вращалась по-разному. В тот раз тоже было что-то новое.
Ввели ее в левый плоский штопор. Действительно, сопли размазываются по фонарю. Команда "Рули ПО". Планшетка заклинила! Инструктор повторяет: "Рули ПО" и "Полез сам!" Кричит и тянет ручку, а я вожусь и вожусь. От злости перепутал кнопки радио, и в открытый эфир полетела "лохматая трехэтажка". Руководитель полетов не выдержал и к Мигунову: "...102-й", спокойнее, не путайте кнопки, а "лохматой" запрещаю пользоваться".
Продолжаю возиться и представляю его состояние. Уже пора вывести самолет из вращения, а мы еще рули не поставили.
Поставили рули, и вывели, и, конечно, с нарушением всех норм безопасности. Сели. На земле на его вопрос: "Что?", протягиваю планшетку, которая была пристегнута на правом [1] бедре и стала причиной невозможности постановки ручки в левый пах. Он выхватил планшетку, и она тут же со свистом улетела за хвосты самолетов, да так, что мне на ее поиски не хватило дней, на которые я был отстранен от полетов.
...Штанга вроде движется, но, по сравнению со скоростью вращения окружающего мира, чуть ли не стоит. Видно, что на место она сядет, но когда?
Снова, на втором витке, проплывает "Восток". Высота такая, что положено все бросить и как можно скорее тянуть за рукоятки катапультирования. Глазами их не ищу - они всегда на своем месте.
Штанга сошла с упора, наверно, перевела систему управления в обычный полетный режим.
Времени и высоты на раздумье нет.
Левая нога - вперед до упора!
Ручку управления дискретно веду по борту вперед - надо тоже до упора. Сейчас, сейчас должен быть рывок, при котором испытываешь такое ощущение, как пассажир в салоне автомобиля, или в лодке, при скольжении боком, при резкой остановке от столкновения колеса или борта с чем-то твердым.
Рывка нет, угловая скорость вращения самолета не падает, значит, рулевые поверхности не в силах прекратить установившееся вращение. Если реакции самолета не будет на уровне пупа - все!
В четвертый раз проплывает "Восток", и тут - рывок! Самолет вначале медленно, а затем энергично замедляет вращение.
Теперь бы не опоздать после остановки вращения рули немедленно вернут в нейтраль. Самолет встал. Успел! Высота - 1200 метров...
Теперь двигатели. Чувствую суету лишних движений рук и мыслей Стоп! Надо замедлить движения. Даю левый двигатель вперед - 80% - стоп! Так же правый: для возвращения домой достаточно. Правым доворотом на "Восток" добираю 1500 метров. Бегло осматриваю все остальные системы. Выпускаю шасси - вышли. Уменьшаю скорость, пробую самолет влево, вправо и слышу голос хозяина испытательного аэродрома генерала В.М.Чиркина [2]:
"420-й", долго молчишь. Норма?"
Только сейчас заметил, какая в эфире гробовая тишина. Обычно слово вставить некуда.
"03-й" я - "420-й", выпустил шасси, иду на посадку, норма...
"420-й", только вас ждем".
Значит, всех разогнали и заставили молчать. Касаюсь бетонки. Зажимаю тормоза до полной остановки. Очень захотелось, чтобы все остановилось вокруг, и все встало.
Стою. Стою уже 20 секунд. Все молчат, и я молчу.
Плавно отпускаю тормоза и все остальное.
Самолет качнулся, и бетонка поехала.
Чувствую, как лицо и глаза заливает пот пополам со слезами радости.
Душа потихоньку снова начинает петь.