Утром 22 ноября 1957 г. от пирса в Белом море отчалила дизельная подводная лодка. В ее кормовой части был размещен цилиндрический контейнер для проведения первого морского пуска крылатой ракеты П-5, созданной конструкторским бюро Владимира Челомея.
Переоборудованная на Сормовском заводе для вооружения крылатой ракетой, подводная лодка прибыла с некоторым опозданием, и поэтому к месту запуска она шла в сопровождении ледокольных буксиров, так как на поверхности моря уже появились плавучие льды.
Специалисты челомеевского КБ спешили, поскольку к этому времени прошли успешные пуски другой крылатой ракеты — П-10 с подводной лодки другого проекта, и надо было догонять конкурентов. П-10 создал коллектив ОКБ известного главного конструктора морской авиации Георгия Михайловича Бериева, хотя к разработке крылатых ракет в нашей стране приступили еще в конце Второй мировой войны именно в КБ В.Н.Челомея. Тогда это были проекты самолетов-снарядов с пульсирующими воздушно-реактивными двигателями (ПуВРД), которыми молодой ученый ранее активно занимался в специально созданном отделе №6 ЦИАМа.
В.Челомей возглавил переданный ему опытный завод №51 Н.Н.Поликарпова с большим квалифицированным коллективом. Это произошло после смерти известного авиационного конструктора, по решению ГКО и приказу наркома авиационной промышленности (НКАП). Кандидату технических наук В.Челомею было тогда 30 лет.
19 сентября 1944 г. нарком А.И.Шахурин представил коллективу завода нового руководителя и поставил задачу — в кратчайшие сроки спроектировать, изготовить и испытать отечественный беспилотный самолет-снаряд.
Он должен был оснащаться ПуВРД и имел обозначение 10Х. За основу взяли немецкую разработку «Фау-1». Еще летом 1944 года эти самолеты-снаряды применялись гитлеровцами для налетов на Англию. В сентябре 1944 г. одно из таких изделий, исковерканное и разбитое, доставили в КБ из Польши.
Соратник и заместитель главного конструктора Владимир Владимирович Сачков в своих воспоминаниях писал о напряженной круглосуточной работе ОКБ, в результате которой уже к середине октября 1944 г. удалось подготовить конструкторскую документацию и передать ее на заводы-изготовители.
За короткое время ОКБ завода №51 создало несколько модификаций самолетов-снарядов — 10ХН, 16Х (с двумя двигателями), 14Х, провело около трехсот пусков, в том числе с наземных пусковых установок, с самолетов-носителей Ту-2, Пе-8, Ту-4.
По тактико-техническим характеристикам созданные изделия превосходили немецкие прототипы, и каждая новая модификация оказывалась лучше предыдущей. Так, снаряд 10Х имел дальность 230 км, максимальную скорость 620 км/ч, массу боевой части 500 кг. 16Х («Прибой») авиационного базирования имел дальность 200 км, но максимальную скорость уже 900 км/ч, и при стартовой массе 2600 кг он нес 900-килограммовый боезаряд…
Перед авиаторами в то время стояла задача — выйти на сверхзвуковые скорости. Возникла идея — для достижения такой цели применить ПуВРД. В 1947 г. на воздушном параде в Тушино над зрителями пронеслась девятка истребителей Ла-11 с невообразимо грохотавшими ПуВРД, которые использовались в качестве ускорителей. В.Н.Челомей очень верил в будущее ПуВРД, энергично занимался его доводкой, вносил усовершенствования в конструкцию воздухозаборника, клапанной коробки, выхлопной трубы, в соотношение размеров, поскольку такие двигатели очень сильно меняют свои параметры в зависимости от любых, даже небольших изменений конструкции.
Теории волновых процессов, происходящих в двигателе, тогда не было, многое делалось наощупь, эмпирически. В.Н.Челомей хорошо это понимал, и первые выпускники МВТУ, получившие распределение на завод №51, по заданию своего научного руководителя В.Н.Челомея делали дипломные проекты по ПуВРД, разрабатывая и снаряд, и двигатель, и теорию двигателя.
В этой группе был и автор настоящей статьи. Нам помогал грамотный научный работник ЦИАМа Р.Курзинер, и на защите диплома мы вывесили длинные плакаты с графо-аналитическими расчетами процесса пульсирующего горения в двигателе. Правда, председатель Государственной экзаменационной комиссии М.М.Бондарюк скептически заметил В.Н.Челомею: «Зачем ты мучаешь своих ребят? Все равно на большой скорости твой хороший ПуВРД превратится в плохой ПВРД». Челомея это сильно задело, поскольку он был уверен, что тяга ПуВРД на сверхзвуковой скорости сильно возрастет…
В марте 1953 г. ОКБ завода №51 ликвидировали, его работников перевели на другие предприятия, территорию завода отдали другому руководителю — главному конструктору А.И.Микояну [1]. Автору этих строк пришлось уехать на Ростовский-на-Дону авиационный завод, а затем в Таганрог.
Однако еще до ликвидации ОКБ В.Челомей начал прорабатывать возможности использования своих самолетов-снарядов для подводных лодок. В 1951 г. у заместителя военно-морского министра состоялось рассмотрение предложения В.Челомея. Предложение было одобрено. Тема называлась «Волна», а модификация самолета-снаряда получила обозначение ЧМ-1. В августе 1952 г. началось взаимодействие В.Челомея с ЦКБ-18 (ныне — ЦКБ «Рубин») и его руководителем, разработчиком подводных лодок П.П.Пустынцевым. Работы прекратили в 1953 г., однако дружба двух главных конструкторов сохранилась до конца их жизни.
После смерти И.Сталина, приложившего руку к закрытию тематики и КБ Челомея, работы над вооружением подводного флота ракетным оружием продолжились. Этого добился молодой главный конструктор. Он был настойчив и верил в возможность достижения поставленной цели. 9 июня 1954 г. вышел приказ МАП о создании «Специальной конструкторской группы» (СКГ-10), размещенной временно на заводе №500 в Тушино. Сначала в ней было около 20 человек, а к концу 1954 г. — 200, из них 80 — конструкторов.
В первой половине 1955 г. сформировался облик крылатой ракеты (так стали называть самолет-снаряд), а в августе того же года по докладу В.Челомея приняли постановление ЦК КПСС и СМ СССР о разработке такой ракеты. Ей присвоили индекс П-5.
По специальному постановлению правительства от 9 июля 1955 г. по приказу МАП 26 августа 1955 г. СКГ-10 была реорганизована в ОКБ-52. Ему передали Реутовский механический завод — три небольших производственных здания, склады, сараи (общая площадь территории — 3,7 га). Коллектив ОКБ-52 насчитывал в то время 215 человек (без работников РМЗ). Уже в марте 1956 г. после первой очереди реконструкции коллектив ОКБ-52 перебазировался на новую территорию, поскольку следовало выполнять жесткие сроки разработки ракеты П-5.
Дело шло очень быстро. Было рассмотрено много вариантов компоновки снаряда, силовой установки. Переход от ПуВРД, к которым ранее был пристрастен Челомей, к новому для него турбореактивному двигателю дался проектантам не очень просто. Но тем не менее, контуры ракеты вырисовывались все четче.
Создание нового оружия для флота руководство страны считало весьма важной задачей, поэтому разработка такого же по назначению ракетного комплекса была поручена Таганрогскому опытному авиационному заводу, известному главному конструктору гидросамолетов Г.М.Бериеву. В то время здесь сдали на вооружение летающую лодку Бе-6, вели изготовление первой летающей лодки Бе-10 с двумя турбореактивными двигателями.
ОКБ Г.Бериева располагало сложившимся коллективом с большим опытом самолетостроения, хорошим опытным заводом, летно-испытательной станцией, размещавшимся рядом серийным заводом, который выпускал летающие лодки Бе-6.
Среди конструкторов было довольно много молодежи — выпускников авиационных институтов. Однако опыта работы над беспилотными крылатыми ракетами эта структура не имела. Организовать и возглавить бригаду подготовки летных испытаний поручили мне, поскольку по образованию я был ракетчиком.
Таким образом, стартовые условия для разработчиков двух изделий одного назначения в этом конкурсе были явно не равные.
У Бериева работы над крылатой ракетой (ей дали индекс П-10) сразу развернулись широким фронтом. Над эскизным проектом трудился весь коллектив. Для ознакомления с опытом подобных работ ведущие специалисты командировались в родственные ОКБ: Микояна, Березняка, Лавочкина.
Общая концепция проекта оригинальностью не отличалась. Цилиндрический контейнер с ракетой, имеющей складывающееся крыло, неподвижно крепился к прочному корпусу подводной лодки. После ее всплытия крышка контейнера открывалась, из него на тележке выкатывалась ракета, ее передняя опора с «нулевыми» направляющими поднималась, ракета занимала стартовое положение. Затем раскрывалось крыло, запускался маршевый турбореактивный двигатель (ТРД), после него — стартовый пороховой (ПРД), и ракета уходила в полет. После старта транспортная тележка убиралась в контейнер, и лодка могла начать погружение. Все операции производились автоматически, с дистанционным управлением из боевого отсека ПЛ.
В 1956 г. приступили к летным испытаниям П-10 на полигоне Капустин Яр. Ракета полетела с первого пуска, и, если не считать обычных «нюансов», испытания шли весьма успешно. Пуски ракет велись с неподвижного, а затем и с качающегося стенда, имитирующего качку подлодки.
Летом 1957 г. началась подготовка к испытаниям «десятки» в Белом море. Для их проведения переоборудовали дизельную подлодку среднего класса (проект 611), на ней установили один контейнер. Осенью начались летные испытания. Серийный завод изготовил более десяти ракет.
Казалось, успех разработки КБ Бериева обеспечен. Но, как любил говорить В.Челомей, тот, кто пытается повторить пройденное, неизбежно отстает. В октябре 1957 г. к борту ПЛ с ракетой П-10 пришвартовалась другая дизельная подлодка более легкого класса (проект 613) с контейнером несколько меньшего размера для ракеты П-5, созданной в ОКБ-52. До этого П-5 и П-10 уже посоревновались на полигоне Капустин Яр. К испытаниям готовились на одной площадке, используя для запусков один и тот же качающийся стенд.
П-10 по срокам создания обходила соперницу. По срокам, но не по качеству. Дело в том, что П-5 сконструировали с использованием изобретенного В.Челомеем и его коллективом способа старта непосредственно из контейнера с раскрытием крыла после запуска. Эта идея пришла главному конструктору в ноябре 1954 года, когда он, находясь в гостиничном номере, разом распахнул обе створки окна, и его осенило: «Так крыло ракеты должно раскрываться в полете!»
В результате П-5 коренным образом отличалась от всех ракет того времени. Она имела совершенно новое качество, каким не обладала ни одна крылатая ракета в мире. Контейнер с ракетой по-походному находился на подлодке в горизонтальном положении, а перед стартом открывался и поднимался на угол возвышения 15°. Запуски маршевого ТРД и стартового ПРД производились прямо в контейнере, а раскрытие крыла — после выхода ракеты из него. Это позволяло вдвое, против П-10, увеличить боезапас ракет. В варианте П-10 требовалось 2 длины ракеты для одной пусковой установки (длина контейнера с ракетой в походном положении и длина выдвинутой из контейнера ракета в стартовом положении), а для П-5 — только одна длина. У ракеты П-5 резко сокращалось время на производство запуска, а значит, и время нахождения лодки в надводном положении. Это имело решающее значение для живучести ПЛ, поскольку подводный старт крылатых ракет еще не был освоен. К этому следует добавить более плотную компоновку П-5 и уменьшенные габариты контейнера.
Преимущества П-5 настолько очевидны, что возникает вопрос: зачем было устраивать этот конкурс, тянуть его до этапа летных испытаний, затрачивая огромные средства? Тем более, о принципах своего проекта В.Челомей делал доклад у министра авиационной промышленности П.В.Дементьева еще в конце 1954 г. Но не все авиационные конструкторы поддержали смелую идею своего коллеги. Скепсиса было достаточно во всех инстанциях — у ученых, военных, партийных работников. В одном из докладов в ЦК партии проект В.Челомея определялся однозначно: «Технический авантюризм», хотя техническое решение всесторонне продумывалось с учетом сомнений самих авторов проекта.
Теперь раскрытие крыла после старта ракеты применяется практически во всех ракетах такого класса, в различных странах. А в те времена только некоторые специалисты смогли рассмотреть в решении КБ Челомея новый и перспективный путь развития ракетной техники. По рассказу В.В.Сачкова, главный конструктор А.И.Микоян, вернувшись с научно-технического совета министерства в ОКБ, несколько дней «гонял» своих проектантов, не сумевших додуматься до этой идеи. Практическое воплощение идеи также потребовало много сил и энергии. Например, только агрегат раскрытия крыла (АРК) доводился «до ума» много месяцев, пока не обеспечил строгую синхронность раскрытия обеих створок крыла в полете. Не менее сложным делом оказалось заставить ракету летать устойчиво, после старта не кувыркаться, сохранять заданные углы курса, тангажа, крена.
В самом деле, ракета запускалась с качающегося основания, не было никакого управления в первую секунду полета, поскольку стартовые ПРД главного конструктора И.И.Картукова не имели поворотных сопел или газовых рулей. А аэродинамическую устойчивость не только не использовали, но еще усугубляли положение раскрытием крыла, с неизбежным при этом асимметричным обтеканием ракеты набегающим потоком воздуха. Со всеми такими начальными условиями должен был справиться автопилот аналоговой схемы главного конструктора Е.Ф.Антипова, ибо в те времена быстродействующих бортовых электронных вычислительных машин еще не существовало. Сколько расчетов, пусков моделей провели в ОКБ с личным участием В.Челомея! Зрело убеждение — ракета будет летать. И она полетела.
После первых же натурных испытаний П-5 с ПЛ — а они начались в конце 1957 г. — стало ясно, что продолжать работы над ракетой П-10 не имеет смысла. И их прекратили. Изготовленные к тому времени ракеты П-10 передали ВМФ для использования в учебных целях. В это время автор статьи вернулся в ОКБ-52. Как говорят спортсмены, победа была одержана «за явным преимуществом».
Совместные летные испытания ракетного комплекса П-5 успешно завершились. В итоговом документе Государственной комиссии наряду с сухим перечислением выполненных задач и достигнутых технических характеристик записаны и такие примечательные слова: «Создание крылатой ракеты П-5… является новым и значительным шагом в развитии реактивного вооружения ВМФ». Комплекс П-5 принят на вооружение ВМФ постановлением Правительства от 19 июня 1959 г.
Коллективы конструкторских бюро П.Пустынцева, С.Туманского, Е.Антипова, И.Картукова вместе с ОКБ-52 отмечали успешное завершение работ. Они внесли огромный вклад в создание нового комплекса.
Крылатая ракета П-5 (обозначение НАТО — SS-N-3C) предназначалась для стрельбы по наземным, в том числе площадным, целям, могла нести как обычный (фугасный), так и ядерный боезаряды. Она имела стартовый вес 5,4 т, диаметр корпуса около 1 м, длину 10,8 м, размах крыльев 3,7 м. Дальность полета составляла 500 км, скорость — 1300 км/ч. Ракета имела инерциальную систему управления и достаточную для того времени точность попадания. На удалении 240 км она составляла + 3 км, на 400 км + 8 км). Такие крылатые ракеты стояли на вооружении ПЛ, созданных ЦКБ П.Пустынцева, способных нести по нескольку контейнеров с П-5 (проект 651).
КБ В.Челомея продолжало работать над повышением точности попадания ракеты, была применена допплеровская система навигации для измерения скорости сноса. Эта модификация — П-5Д с 1959 по 1961 год успешно прошла летные испытания.
На ее базе создали наземный мобильный комплекс — ракета С-5 (обозначение НАТО — SSC-1A) в пусковом контейнере устанавливалась на разработанное заводом ЗИЛ транспортное средство высокой проходимости. Этот комплекс получил обозначение ФКР-2 и был принят на вооружение в конце 1961 г. Он демонстрировался на военном параде на Красной площади.
Однако главная цель В.Челомея состояла в создании оружия, позволяющего отечественному флоту противостоять мощным флотам западных стран, которым Советский Союз уступал и в количестве, и в качестве своих кораблей.
Еще в 1956 г. В.Челомей предложил создать новое поколение крылатых ракет, способных поражать точечные цели противника, в том числе и движущиеся надводные корабли (крейсера, авианосцы, эсминцы и т.п.). Это могло стать «асимметричным» ответом вероятному противнику — при существенно меньших затратах иметь паритет в оружии на морских и океанских театрах военных действий. Именно такую задачу и призваны решать все разнообразные комплексы ракетного оружия, созданные в последствии в КБ Челомея для отечественного ВМФ.
Предложение В.Челомея было принято Правительством СССР в августе 1956 г. КБ приступило к разработке самонаводящейся крылатой ракеты, получившей название П-6. Это была телеуправляемая ракета, стартующая с подводной лодки, находящейся в надводном положении.
Для стрельбы ракеты за радиогоризонт, ракета после старта набирала высоту до 7 000 м и летела в режиме «поиска цели».
Головка самонаведения через радиотрансляционную аппаратуру позволяла оператору лодки производить поиск цели и направлять на нее ракету. Лишь после этого подводная лодка могла начать погружение. В соответствии с полученной командой, КР снижалась до 100 метров и летела горизонтально, а головка самонаведения сопровождала цель до момента ее поражения.
Конечно, современные изделия КБ В.Челомея далеко ушли от первой противокорабельной ракеты. Применение старта из-под воды, принципа «выстрелил и забыл», лежит сегодня в основе концепции создания противокорабельных ракет ОКБ-52, которое теперь называется НПО машиностроения. Но почти 40 лет тому назад ракета П-6 была грозным оружием.
Дальность стрельбы П-6 (обозначение НАТО SS-N-3A) была 250 км, стартовый вес — 5,6 т, скорость полета — 1 450-1 650 км/ч. В июне 1964 г. комплекс П-6 приняли на вооружение ВМФ, а построенная на ее базе крылатая ракета П-35 начала поступать для оснащения тяжелых надводных кораблей.
На Северном флоте в июле 1962 г. были проведены демонстрационные пуски этих и других ракет с судов ВМФ в присутствии Н.С.Хрущева, а также ряда руководителей министерств, ведомств и главных конструкторов-разработчиков новой техники (так называемая операция «Касатка»).
С.Н.Хрущев в книге «Никита Хрущев: кризисы и ракеты» так пишет об этом показе 21 июля 1962 г.: «…Наступила очередь крылатых ракет. Сначала с подводной лодки, державшейся неподалеку от крейсера, стартовали две П-5… За П-5 последовали новинки. На полном ходу флагманский крейсер «Адмирал Ушаков» стал обходить его младший собрат, эскадренный миноносец «Грозный». На носу и на корме вместо традиционных пушек возвышались грандиозные четырехтрубные сооружения… «Грозный» представлял серию новых ударных кораблей, на которых традиционную артиллерию главного калибра заменяли челомеевские крылатые ракеты, способные поражать корабли противника на немыслимой раньше дальности… Через несколько секунд ракета унеслась за горизонт. Потянулись минуты томительного ожидания… Наконец, торжественный голос диктора разнес по палубе: «Цель поражена». Челомей облегченно вздохнул. Ракета летала уже второй год, попадала устойчиво, но в присутствии начальства так часты «визит-эффекты»… Не меньше генерального конструктора переживала и вся наша экспедиция. Но ракета не подвела и на этот раз.
Проведенные тогда пуски, подготовленная ОКБ-52 выставка серийных, опытных и находящихся в стадии проектирования ракет и космических аппаратов произвели хорошее впечатление. Ряду проектов, предложенных В.Н.Челомеем, дали зеленый свет.
К тому времени в состав ОКБ-52 входили такие квалифицированные предприятия, как бывшее ОКБ-23 главного конструктора В.М.Мясищева, которое правительственным постановлением в октябре 1960 г. передали В.Челомею в качестве филиала № 1. Филиалом № 2 стало бывшее НИИ-642, которое являлось базовой организацией ОКБ-52 еще в конце 1950-х, некоторое время после смерти главного конструктора С.А.Лавочкина в качестве филиала № 3 работало ОКБ-301. Многие квалифицированные инженеры и руководители этих предприятий продолжили свою работу на основной территории ОКБ-52 в Реутове. Наличие такой структуры позволило ОКБ-52 продолжать создание новых типов противокорабельных ракет наряду с форсированным ведением порученных КБ, начиная с конца 1959 г., работ по космической тематике.
Ракета П-35 «Прогресс» предназначалась для вооружения надводных кораблей и береговых частей ВМФ и запускалась как с подвижных пусковых установок, так и с шахтных, размещенных в скалах. П-35 находилась на вооружении ВМФ с 1963 г., а с 1975 г., как вспоминает ведущий конструктор этой ракеты О.Я.Артамасов, стала эксплуатироваться ее модификация с модернизированной системой управления.
Такие усовершенствованные изделия стали основным видом оружия для больших кораблей ВМФ тех лет: крейсеров «Грозный», «Варяг», «Адмирал Фокин», «Адмирал Головко» и больших противолодочных кораблей (позже — ракетных крейсеров) «Адмирал Зозуля», «Вице-адмирал Дрозд», «Владивосток», «Севастополь».
Пройдя все трудности летных испытаний и боевой эксплуатации в различных экстремальных ситуациях, ракета «Прогресс» продолжает служить Флоту. На базе П-35 создан комплекс «Редут» (SSC-1B) — самоходная пусковая установка на шасси ЗИЛ-135 МБ. С 1966 года он обеспечивает охрану морских рубежей не только Советского Союза и России, но и зарубежных государств.
Совсем недавно, 8 августа 2000 г., на территории НПО машиностроения, в честь создателей ракетной техники, состоялось открытие монумента, изображающего ракету П-35 в полете. При открытии монумента генеральный директор, генеральный конструктор НПО машиностроения Герберт Александрович Ефремов сказал: «…Мы выбрали ПКР П-35 как одну из самых совершенных и известных из семейства «умных» противокорабельных ракет, использующих теперь уже общепринятые усовершенствования — раскрывающееся во время запуска крыло, старт непосредственно из транспортно-пускового контейнера… Уникальность этой ракеты заключается также в том, что она, в том числе модернизированной системой управления, вот уже почти 40 лет служит Родине и будет эффективно служить еще долгое время».
Для надводных кораблей телеуправляемые ракеты, какой была П-6, а затем П-35, стали весьма эффективным оружием. Однако для подводных лодок требовалось другое оружие — крылатые ракеты, стартующие из-под воды, не требующие всплытия ПЛ на поверхность. Это могло обеспечить безопасность подводной лодки, а благодаря внезапности атаки значительно улучшить ее тактические характеристики.
Владимир ПОЛЯЧЕНКО
(Окончание следует)
Авиасалоны мира №1 2002
На этой территории ненадолго обосновался филиал ОКБ-155, а в ноябре 1953 здесь разместилось воссозданное ОКБ-51 П.О.Сухого